В Русском музее представили живопись американского экспрессиониста Ханта Слонема
Для первого в Петербурге персонального показа американский художник Хант Слонем (р. 1951) отобрал 30 работ последних лет. Они четко определяют нишу автора — сериальность с уклоном в мистику, декоративность с отсылкой к экологичности. Слонем любит говорить, что вся его жизнь — экзотика. Сын морского офицера, он провел детство на Гавайях, в Мексике, Никарагуа, сформировался как реалист, и в этом главная экзотика — в Академии живописи и скульптуры в Скаухигене под влиянием Луиз Невельсон и Алекса Каца. В 1973-м году 21-летний Хант стал Слонемом, обосновался в Нью-Йорке и на себе испытал, что значит пробиваться наверх в центре современного арт-мира.
Он поступает на работу в фонд, созданный Франклином Рузвельтом в годы Великой депрессии для поддержки безработных художников. Занимался паблик-артом. Только в 1977 году с подачи Рут Клингман, подруги Джексона Поллока, художник получает первую персоналку в галерее Мэрилин Фишман в Нью-Йорке.
Хант Слонем. "Посещение Кремля". 2015.
Слонема замечают критики, и его приглашают с выставкой в Индию. Там к изображениям птиц добавляется ныне знаменитая его «решетка», которая получается процарапыванием торцом кисти свежих слоев краски. Именно в ней художник видит магию своих картин.
Но настоящая биография художника началась в 1995 году после создания росписи для ресторана Bryant Park Grill. Это была стена высотой 26 метров, на которой были изображены сотни птиц. Тогда Слонем и обосновал свою идею серийности: «Чем больше образов одного и того же, тем больше слияние с предметом».
Теперь художник живет в огромной мастерской в Бруклине, часть которой занимают джунгли с кактусами, а часть — десятки клеток с попугаями всех видов.
Для выставки в Петербурге художник отобрал в первую очередь своих фирменных кроликов соло и в группах — «Черный алмаз» и «Аквамарин», в антикварных рамах и без оных. Интерес к ушастым художник объясняет своим рождением в год Кролика, увлечение серийностью — оммажем Уорхолу и Корнеллу. Изображения бабочек отсылают к импрессионистам, ирисов — к Нольде. В качестве же бонуса петербургская публика получила новые портреты Авраама Линкольна и королевы Елизаветы II.
