Кобо Абэ, Кэндзабуро Оэ, Рюноскэ Акутагава – в советские годы японские писатели чудесным образом были не менее популярны в подпольном мире самиздата, чем пресловутые американские битники или европейские контркультурщики. Почему авторы из Страны восходящего солнца с их особым менталитетом и специфичными литературными приемами так здорово резонируют с сердцем нашего человека – вопрос, на который отвечает уже не одно поколение критиков и литературоведов.
С распадом СССР у них появился и новый, пожалуй, главный на данный момент материал для исследования. В России решили издать мастера слова, самого западного из японских писателей Харуки Мураками. Никакой лишней рекламы, вызывающих надписей «бестселлер» и модных сейчас восторженных отзывов на обложке. История чистого успеха: переводчик Дмитрий Коваленко работал над «Охотой на овец» бесплатно, на выходных. Лишь спустя несколько лет он смог отдать рукопись смелому петербургскому издательству, которое решило рискнуть. Еще три года спустя, в начале нулевых, по всей стране началась «Муракамимания».
Харуки – самый популярный японский и один из самых популярных иностранных авторов в России. Общий тираж его книг уже давно считается миллионами. 12 декабря Мураками исполнилось 70 лет. В день юбилея писателя «МИР 24» вспоминает самое важное о японце. За что мы его полюбили и что вы о нем не знали.
Отставной бармен
Будет лукавством сказать, что Мураками стал писателем случайно. Красивая история про поход на бейсбольный матч, на котором Харуки внезапно осознал себя литератором поколения остается красивой историей. Более того, это очень похоже на сценарий очередного японского аниме, где троп с внезапным осознанием себя через поход на большое спортивное мероприятие крайне популярен.
Нет, не будем обвинять главного выдумщика Японии в том, что он придумал собственную жизнь. Но родиться в семье филолога и отучиться на драматического режиссера, а затем посвятить себя алкоголю в тихом токийском баре «Peter Cat» – это уж слишком необычный сценарий. Пусть Мураками и открыл свое собственное заведение для того, чтобы иметь возможность зарабатывать, но писать в свободное время ему наверняка удавалось. Правда, судя по всему, в стол. Первое популярное произведение стукнуло в 1979 году – вышла повесть «Слушай песнь ветра». Первая часть знаменитой «Трилогии Крысы».
Премия «Гундзо» – дебютант года. «Премия имени Номы» – лучшее первое произведение. К концу года книга была распродана тиражом 150 тысяч экземпляров только в твердой обложке. На осознание себя успешным писателем ушло еще как минимум одна книга: «Пинбол 1973». Когда удалось и второе произведение, Харуки наконец решил продать свою лицензию на управление баром и полностью уйти в писательство.
Фото: Yang Ting/Zuma/ТАСС
Неяпонский японец
Неяпонским японцем Мураками называли далеко не всегда. Первые романы автора выполнены как раз в довольно стандартном для XX века японском стиле, пусть и с примесью Курта Воннегута и фильмов жанра нуар. «Трилогия крысы» только выполнена в западных декорациях. По сути же это очень личные произведения явно замкнутого на себе автора. Типичный роман из Страны восходящего солнца.
Все изменилось в 1986 году, когда Харуки решился рвануть с семьей (вернее, с одной лишь женой – детей у японца никогда не было) за границу. Италия, Греция, Англия, США – маршрут невероятно вдохновил писателя и буквально заставил его написать несколько новых книг. Совсем в другом стиле. Почему на самом деле Мураками решил покинуть Японию – до сих пор неизвестно. Сам автор лишь подогревает слухи и домыслы. Понятно одно: с этого момента творчество японца изменилось кардинально.
Харуки будто посмотрел на страну, из которой он уехал, чужими глазами. Если все предыдущие произведения автора были посвящены исключительно самому себе и своим переживаниям, то новые книги, вроде «Норвежского леса» и «Дэнс, дэнс, дэнс» описывают японское общество в целом. Впрочем, именно эти романы многие называют самыми нехарактерными для творчества писателя. Они жесткие и могут легко вогнать в депрессию. Предыдущие и последующие работы навевают разве что легкую меланхолию.
Именно в этот момент к Мураками и прицепился эпитет «неяпонский».
Мураками и Россия
… А можно было бы без зазрений совести назвать его и «советским». Путь на Запад, во всяком случае, Харуки повторил вполне диссидентский. Короткое путешествие по Европе и пристанище в США, где японец стал преподавать в университете – пускай и недолго. Ну чем не путь Владимира Набокова или Иосифа Бродского?
В отличие от своих коллег, родившихся через японское море, Мураками вернулся и окончательно осел на родине. По случайному совпадению, примерно в то же время, когда умер Бродский, который до России так и не доехал.
Мураками настолько важен для России именно из-за своего характера, свойственного русской интеллигенции. Это закрытый, скромный человек, который растворяет глобализм в культуре собственного народа, а не наоборот, как это происходит обычно. То состояние души, которое постоянно повторяется в произведениях японца, – это же та самая наша загадочная русская душа. И удивительным образом мы не злимся за отобранную уникальность, а радуемся этой неожиданной ментальной связи.
На родине Харуки познакомился с членами клуба путешественников «Токийская сушеная каракатица», с которыми затем объехал полмира. Одно из первых странствий пришлось как раз на 2003 год – расцвет российском «Муракамимании». И вот – автор уже попал на землю своих почитателей. Правда, лишь на Сахалине.
Уже упомянутый переводчик Коваленин подробно описал эту поездку. В частности, японец посмотрел на MTV клип группы «Ленинград» и предрек ей скорый развал, похвалил сахалинские красоты и получил в подарок пластинку группы «Аквариум». В том, что БГ знает Мураками и, наверняка, написал хотя бы пару строчек под вдохновением от книг японца, никто не сомневался. Но новость, что Мураками теперь знает БГ, быстро стала обсуждаемой темой. А вдруг Харуки из своих 40 тысяч джазовых пластинок особенно грустными вечерами вытягивает «Аквариум» и посвистывает под «Таможенный блюз»? Загадка. Сам он об этом никогда не упоминал.
Фото: Imago-Images/ТАСС
Не надо кланяться
Невозможно отказаться от еще одной лежащей на поверхности параллели Бродский – Мураками. Оба терпеть никогда не любили повышенного внимания. Как Иосиф Александрович отказывался от пышных торжеств и встреч, так и Харуки старается избегать публичности.
Японец крайне редко дает интервью. Он никогда не представляет собственные книги. Да и вообще общается с внешним миром только по мере надобности. Уже 18 лет он живет в городе Оисо префектуры Канагава. Это небольшое поселение, а дом Мураками и вовсе расположен на удаленной части берега моря.
В сводки новостей в минувшем году Харуки попадал всего дважды. Сначала он провел первую за 37 лет пресс-конференцию – и полностью посвятил ее родному институту Васэда, отказавшись много говорить о собственном творчестве. А затем отказался от вручения так называемой «альтернативной Нобелевки». Причина прозаичная: хочет сконцентрироваться на написании новой книги. А лишний шум ни к чему. В этом, кажется, весь Мураками.
