Всемирно известные музеи в годы войны
Во время прогулок по залам музеев мало кто задумывается о том, что шедевры живописи и скульптуры не всегда находились на своем месте - в неспокойные военные годы им так же, как и мирному населению, приходилось отправляться в эвакуацию. В день 72 годовщины победы в Великой Отечественной войне «МИР 24» рассказывает о нескольких музеях, экспонаты которых приходилось спасать в годы оккупации.
Эшелоны с картинами
«Пустой Эрмитаж похож на дом, из которого вынесли покойника» - такой ленинградская художница Евгения Байкова запомнила эвакуацию музея, которая началась через два дня после начала Второй мировой войны.
Подготовка к эвакуации началась в 1938 году, когда стало понятно, что Гитлер настроен на оккупацию и СССР грозит опасность. Чтобы уберечь экспонаты музея от уничтожения, сотрудники музея начали изготавливать деревянные ящики - каждый из них имел свой номер, список предметов, которые должны быть в нем помещены, упаковочный материал. В ящиках для картин располагались специальные гнезда по размеру подрамников, что существенно упрощало процесс упаковки. На помощь работникам Эрмитажа пришли художники, артисты, ученые, студенты, не призванные в армию и, конечно, просто неравнодушные люди.
«Со второго дня к нам пришли на помощь сотни людей, которые любили Эрмитаж… К еде и отдыху этих людей приходилось принуждать приказом. Им Эрмитаж был дороже своих сил и здоровья», - вспоминал потом директор Эрмитажа академик Иосиф Абгарович Орбели.
Работали быстро, но упаковка не прекращалась даже в ночное время, поэтому зрительный зал Эрмитажного театра использовался как место для сна и отдыха. Реставраторы для оперативности предложили срезать работы с подрамников, но художники решили, что ни к чему такое варварство, и лучше сократить время для отдыха. Два миллиона экспонатов приютил Екатеринбургский музей изобразительных искусств (в 40-е прошлого века он назывался Свердловской картинной галереей) – ему отвели роль филиала Эрмитажа. Всю огромную коллекцию вывозили в Свердловск двумя особо охраняемыми эшелонами. Дорога в Свердловск пролегала через Вологду, Киров и Пермь. На вывоз третьего эшелона времени не хватило, Ленинград уже был охвачен блокадой, поэтому сотрудники спрятали оставшиеся экспонаты в подвалах Эрмитажа.
Уничтоженный Самсон
Некоторые произведения искусства из коллекции Русского музея пришлось укрывать в земле - их транспортировка была невыполнимой задачей из-за массивности. К примеру, громоздкую скульптуру Растрелли «Анна Иоанновна с арапчонком» закопали в глубоком котловане, расположенном перед входом в главное здание музея. Фигуру Анны Иоанновны предварительно тщательно смазали тавотом и плотно упаковали в рубероид. Для пущей безопасности на месте укрытия скульптуры разбили клумбу.
Менее крупные, но такие же ценные экспонаты, как и в случае с Эрмитажем, вывозили в экстренно созданный филиал – в качестве него выбрали Нижний Новгород (ранее город назывался Горьким). Самые ценные экспонаты (произведения древнерусского прикладного искусства, изделия из золота и драгоценных камней) передали на хранение в сейфы Горьковского отделения Госбанка.
Доски, фанера, упаковочные материалы – всего этого очень не хватало Русскому музею перед неизбежной эвакуацией. Чтобы безопасно транспортировать «Последний день Помпеи» Брюллова, «Христа и грешницу» Поленова, «Медного змея» Бруни - самые масштабные картины Русского музея – требовалось плотно накатать их на специальные валы. Делать это нужно было очень аккуратно, не допуская появления «морщин» – в противном случае красочный слой при перевозке мог быть поврежден.
Когда на фронте обострилась обстановка, из Свердловска экспонаты были переправлены в город Молотов (ныне - Пермь). Там в течение двух недель баржа стояла под дождем и ждала разгрузки. Заминка произошла, потому что сначала не было договоренностей о размещении грузов с экспонатами в местной галерее, а потом долго не получалось найти транспорт.
Картина маслом
Не все произведения искусства удалось вывезти и из пригорода Ленинграда. Более 116 объектов из Гатчины, Павловска, Петергофа пострадали – все до единого сохранились, пожалуй, лишь произведения дворцово-паркового ансамбль Ораниенбаум. Так, скульптуру Самсона, раздирающего пасть льву, установленную в Петергофе, посетители музея-заповедника уже не могут увидеть: оккупанты распилили ее на части и вывезли в Германию в качестве победного трофея.
Музеи выглядели осиротевшими не только потому, что в них не было картин и скульптур – многие сотрудники ушли в армию и народное ополчение сразу, как только стало известно о начале войны.
В Москве, как и в Санкт-Петербурге, эвакуация началась практически сразу после объявления о наступлении оккупантов на территорию СССР. Экспонаты Третьяковской галереи и Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина упаковывали по тому же принципу, что и в Ленинграде.
Большая часть коллекции фондов обоих музеев была отправлена на сохранение в Новосибирский театр оперы и балета. Вторую очередь туда отправляли, когда усилились бомбардировки Москвы – несколько фугасных бомб попали в здание Третьяковки.
Удивительно, что произведения искусства находили зрителя даже в военные годы – в период с конца 1941 года по осень 1944 года на сибирской земле было организовано около 20 выставок, демонстрирующих экспонаты из Лаврушинского переулка.
Спасение Джоконды
Меньше чем за десять дней до начала войны директор парижского музея Жак Жожар организовал секретную эвакуацию экспонатов музея.
25 августа 1939 года Лувр закрыли на три дня якобы для проведения ремонтных работ. Все это время сотни сотрудников музея и работников универмага, расположенного по соседству, складывали художественные и исторические реликвии разных цивилизаций, культур и эпох в белые деревянные ящики. Среди них были знаменитая «Мона Лиза» Леонардо да Винчи, древнегреческая статуя Ники Самофракийской и другие известные шедевры. Перед отправкой в эвакуацию их старательно завернули в несколько слоев водонепроницаемой бумаги.
Хранить произведения искусства во время оккупации решили в шато – тихих местах во французской сельской местности, защищенных от возможных бомбежек благодаря удаленности от стратегических целей. Произведения, которые не удалось вывезти, были разграблены немецкими оккупантами. В большом количестве исчезли ближневосточные предметы старины, хотя большинство из них удалось вернуть на место в целости после войны, когда началась реконструкция музея.
После окончания войны стало понятно, что больше всего предметов искусства вывезли из Лувра. Жак Жожар посчитал, что всего за время оккупации Франции из страны похитили 22 тысячи произведений из частных коллекций (в том числе главные работы из коллекции Ротшильдов). Многие из них обнаружили в замке Нойшванштайн, принадлежащем баварскому королю Людвигу II (расположен на юге Германии). Возвращал предметы искусства из замка майор Эдвард Э. Адамс. В своих воспоминаниях он писал, что труднее всего было транспортировать картину Рубенса «Грации в садах Гесперид» - трехметровое полотно не умещалось ни в одно авто.
В фильме Джорджа Клуни «Охотники за сокровищами» рассказано об возвращении шедевров в Лувр. «Мона Лиза», на удачу, победным трофеем гитлеровской Германии не стала, и пролежав несколько лет в неприметном деревянном ящике, после освобождения Парижа благополучно вернулась к себе домой - в Лувр.
Назад в ГДР
В 1955 году жители Москвы впервые любовались рафаэлевской «Сикстинской мадонной». Тогда выставка была прощальной - после войны картина хранилась в запасниках Пушкинского музея и, дождавшись реставрации, отправилась назад в ГДР, в Дрезденскую галерею.
Картина чудом уцелела при бомбардировке города в феврале 1945 года. Группа советских военнослужащих, возможно, и не узнала бы ничего о существовании тайника с этим шедевром изобразительного искусства, если бы ими не руководил младший лейтенант Леонид Волынский (Рабинович).
До войны он работал художником в Киевском театре оперы и балета и, разумеется, трепетно относился к достижениям мировой живописи.
Оказавшись в Дрездене, военный в составе поисковой группы решил найти места захоронения картин известной галереи, чтобы эвакуировать их. На поиск ушла неделя. О том событии после окончания войны Волынский написал повесть и назвал ее «Семь дней». В 60-е годы она считалась настоящим бестселлером.
