В Венеции стартовала традиционная биеннале искусства
Венецию накрыла лавина современного искусства в рамках 57-й биеннале. Ее павильоны в дни превью штурмуют профессионалы, любители актуальных художественных практик и жюри, которое в день официального открытия выставки огласит победителей и раздаст вожделенных «Золотых львов». За Россию краснеть не приходится — несмотря на так называемый экономический кризис, наши проекты представлены обильно и достойно в смысле качества, зрелищности и глубины мысли. Основные точки концентрации нашего искусства изучил корреспондент «МК».
На биеннале рулит Кристин Масель, два десятилетия курирующая парижский Центр Помпиду и неслучайно задавшая выставке звучную тему — Viva Arte Viva. Она сделала ставку на живое искусство, чем дала понять, что сейчас не время обсуждать изъяны капиталистического мира, которые без продыху муссировались на прошлой биеннале. Нынешняя история по задумке организаторов должна была быть вне политики, экономики и «социалки». Но разве искусство без них сегодня обходится?
Ответ вырисовывается на самом аншлаговом проекте этих дней — выставке мэтра современного искусства Дэмьена Хёрста, автора усыпанного бриллиантами платинового черепа и законсервированной акулы. Именно из-за него некоторые специалисты выбрались в Венецию! Их можно понятно: для начала выставка, на которую ушло 10 лет подготовки и £50 млн, берет масштабом — 200 произведений. Они не уместились на одной площадке и захватили два дворца: Палаццо Грасси и Пунта делла Догана, здание бывшей таможни. Их заполняют подводные работы с затонувшего корабля: статуи, сосуды и древние предметы обихода, тщательно покрытые ракушками и кораллами, имитирующими долгое пребывание на морском дне. Это тонкий, но притом эффектный разговор о настоящем и поддельном в искусстве, о дешевке и бесценном, о том, что на самом деле показывают посетителям музеев, политике в целом и ее финансовой подоплеке.
На основном проекте биеннале в Арсенале и парке Джардини 120 авторов (103 участвуют в выставке впервые!) из 51 страны воспевают гуманистические функции живого искусства, то есть самого художника в современном мире. Здесь нет ничего «с другой планеты», что часто ждут от современного искусства. Воспроизведенный по средствам авторов мир не противоречит реальному, преломляет его в неожиданном ракурсе и демонстрирует всевозможные конфликты сегодняшнего дня. От России это делают небезызвестные и обласканные различными премиями Таус Махачева, Вадим Фишкин, Ирина Корина. Последняя, мастер тотальной инсталляции, пристроила к Арсеналу часть Москвы с ее иллюминацией и цветочными украшениями, напоминающими похоронные венки. Корина признается, что умышленно взялась за «ужас, происходящий на улицах столицы, над которым художник должен рефлексировать». Так представленные авторы препарируют самые неожиданные проблемы своей страны (от критики провластных СМИ до краж в национальных музеях), составляя общее зрелищное плотно мира.
Конечно, пробелов на нем достаточно, и многие из них мысленно заполняются только в Джардини после осмотра национальных павильонов (в этом году их 85, добавились Антигуа, Барбуда, Казахстан, Кирибати, Нигерия). Россия, хотя бы здесь, на поле искусства, от политики абстрагируется — видимо, под влиянием куратора и комиссара нашего павильона Семена Михайловского, которому не до провокаций. И даже в подтекстах на этот счет российскую команду не обвинить, потому что и название павильона — Theatrum Orbis (знаменитый свод карт, опубликованный в 1570 году Абрахамом Ортелием), и его расклад совсем о другом. Гриша Брускин предъявляет, как и положено в театре, «Смену декораций» — метафору нового миропорядка с характерными для художника персонажами-монстрами. Группа Recycle погружает в виртуальную реальность с помощью инсталляции. Саша Пирогова крутит видео о жизни, смерти и бессмертии, а композитор Дмитрий Курляндский устраивает перформанс «Комедия искусств», исполнить который у нашего павильона может любой желающий. О том, в какую трагикомедию погружен российский павильон, разговор будет отдельный.
А пока надо успеть по всем российским проектам, разбросанным чуть ли ни по всей Венеции. Благо, запутаться в узких улочках города на воде, кишащих в эти дни миллионами туристов, не дают два издания, подгаданные специально к биеннале. Во-первых, это путеводитель с подборкой живых, реально важных и проверенных советов, подготовленный командой Московской международной биеннале молодого искусства, которая здесь же объявит куратора следующего года. А второй — краткий, но весьма концентрированный путеводитель «Три дня в Венеции» с очаровательными рисунками российско-немецкого архитектора Сергея Чобана, которому помогла в этом деле Анна Мартовицкая.
С помощью них легко находим только что запустившуюся площадку V-A-C с выставкой «пространство, сила, конструкция» в старинном палаццо на набережной Дзаттере. Здесь вспоминают русскую революцию роскошным советским авангардом и неожиданным международным современным искусством (от России выступает тоже Корина), заимствующим художественные образы тех лет. Но больше всего впечатляет реконструированный «Рабочий клуб» Александра Родченко, удививший еще зрителей советского павильона на Парижской выставке 1925 года. В первые дни работы экспозиции «Рабочий клуб» превращается в дискуссионную площадку для российских и иностранных художников, философов и студентов, изучающих промышленный дизайн.
Юбилей русской революции вписывается в венецианскую историю отдельным сюжетом, причем на той же самой набережной Дзаттере. Здесь, на воде, разбит Мавзолей Ленина внутри «Черного квадрата» Малевича. Без шуток! Реконструкция саркофага Ленина, основанная на оригинальных чертежах 1920-х годов архитектора Константина Мельникова, размещается внутри восьмиметрового куба «Черного квадрата» с трехмерным пространством. Кому пришло это в голову? Лондонскому архитектурному бюро Skene Catling de la Peñа, галерее русского искусства и дизайна Grad и мадридской компании Factum Arte, помешанным на современных технологиях в области классического и современного искусства. Копию мумифицированного тела Ленина окружает амфитеатр на 60 мест, где посетители обсуждают значение двух икон ХХ века. А портрет Ленина проецируется на стену, рассеиваясь в «Черном квадрате». Авторы намекают, якобы Малевич поглощает Ленина, то есть искусство побеждает политику. Они ставят под сомнение сами понятия власти и рождения мифов, в России и не только, обращая внимание на подъем популизма во всем мире.
В параллельную программу биеннале от России входит только ГМИИ им. Пушкина с выставкой «Человек как птица. Образы путешествий» в палаццо Соранцо Ван Аксель. Здесь предлагают поразмыслить о технологиях в культуре и их влиянии на восприятие пространства, времени и нас самих. Еще о путешествии идет речь в Павильоне Антарктиды, где знакомят с результатом первой в истории арт-экспедиции к берегам континента. Художник Александр Пономарев взял в нее архитекторов, музыкантов, философов, которые проплыли много миль, чтобы на антарктическом полуострове реализовать десятки перформансов, инсталляций и дискуссий.
Валерий Кошляков, заручившись поддержкой Музея русского импрессионизма, открывает персоналку в институте Ка'Фоскари. Художник давно ищет идеализированные города, обрывки которых запечатлевает в здоровенных многослойных пейзажах. Кажется, он наконец нашел свое место силы — и это Венеция с ее призрачной атмосферой. А Вита Буйвид, самая частая гостья московской галереи RuАrts, останавливается на Петербурге. Художник переносит родной Невский проспект прямо в палаццо Бембо. В 1990-е она зарабатывала уличной съемкой, снимая туристов Питера на пленочную камеру. Теперь самые ударные из тех снимков она распечатывает на сатине, расписывает маслом и прячет в строительные леса, так как Питер, как и Венеция, непрерывно реконструируется.
Арсен Ревазов, тоже спец по фотографии, развешивает свои труды «лошадиного» размера в том самом доме, где в дни карнавала 1771 года вместе с отцом гостил юный Моцарт. Выставку назвали «Красная прекрасная», ибо кадры сняты на инфракрасную пленку и позволяют увидеть в новом свете привычные виды России: от колосящихся полей и деревенских церквушек до высоток Москвы-Сити. Тем временем Сергей Катран в палаццо Зенобио визуализирует слово «искусство» на 125 языках мира в терракотовые скульптуры, повторяющие форму звуковой волны эквалайзера от произнесенного. Хоть этот проект некогда и выставлялся в галерее «21» на Винзаводе, он по-новому заиграл во дворце под аудиоинсталляцию Дмитрия Морозова «Нео-Вавилонский диалог» и перформанс, в котором группа PoemaTeatre переводит на пластический язык слово «искусство». И оно, в том числе российское, в Венеции на каждом шагу!
